Неточные совпадения
— Батюшка ты наш, Сергей Александрыч!.. — дрогнувшим голосом запричитал
Лука, бросаясь снимать с гостя верхнее пальто и по пути
целуя его
в рукав сюртука. — Выжил я
из ума на старости лет… Ах ты, господи!.. Угодники, бессребреники…
Каратаев вел жизнь самобытную: большую часть лета проводил он, разъезжая
в гости по башкирским кочевьям и каждый день напиваясь допьяна кумысом; по-башкирски говорил, как башкирец; сидел верхом на лошади и не слезал с нее по
целым дням, как башкирец, даже ноги у него были колесом, как у башкирца; стрелял
из лука, разбивая стрелой яйцо на дальнем расстоянии, как истинный башкирец; остальное время года жил он
в каком-то чулане с печью, прямо
из сеней,
целый день глядел, высунувшись,
в поднятое окошко, даже зимой
в жестокие морозы, прикрытый ергаком, [Ергак (обл.) — тулуп
из короткошерстных шкур (жеребячьих, сурочьих и т. п.), сшитый шерстью наружу.] насвистывая башкирские песни и попивая, от времени до времени целительный травник или ставленый башкирский мед.
Шмага. Бывают
в жизни артиста минуты, когда он стремительно спешит к своей
целя, как
из лука стрела. Остановить его — напрасный труд!
Луки Ивановича по
целым дням не бывало дома, и перевоз движимости совершался не на его глазах. Перевозить было бы почти что нечего у самой Анны Каранатовны: все ее добро состояло
в своем и детском платье и белье; но
Лука Иванович
в первый же день настоял на том, чтоб она взяла с собой всю мебель
из ее спальни и Настенькиной комнаты. Сразу она на это не согласилась. Даже Татьяна, редко слушавшая разговоры господ, внутренно возмутилась и, подавая
Луке Ивановичу кофе, сказала...
— Постойте-ка, братцы, попробуем мы, возьмет ли наш гостинец! — сказал один
из дружинников и начал натягивать тетиву у
лука, и когда стрела, нацеленная
в сидящего, готова была полететь
в цель, незнакомец, как бы придя
в себя, нетерпеливо крикнул зычным голосом...
Подчинив себе всех мальчишек
в деревне, я составил
из них стрелецкое войско, роздал им
луки и стрелы,
из овина сделал дворец, вырезал и намалевал, с помощью моего воспитателя, царицу Наталью Кирилловну с сыном на руках и сделал их
целью наших воинских подвигов. Староста разорил было все наши затеи, называя меня беззаконником, висельником: я пошел со своею ватагою на старосту, взял его
в плен и казнил его сотнею горячих ударов.
— Постойте-ка, братцы, попробуем мы, возьмет ли наш гостинец! — сказал один
из дружинников и начал натягивать тетиву у
лука, и когда стрела, прицеленная
в сидящего, готова была полететь
в цель, незнакомец, как бы придя
в себя, нетерпеливо крикнул зычным голосом...
— Да, надо же исполнить долг… Бедный Платон Алексеич…
в три дня сгорел. Вы, может быть, не знаете,
Лука Иваныч: недели три тому назад он умолял меня заехать к нему
в долговое; я отправился. Предложил он мне
целую пьесу… Вы ведь знаете — переводил он бойко, но стих неуклюжий. Ну, вижу, человек взаперти сидит,
в отчаянном положении. Выпросил у меня сто рублей… Через две недели вышел как-то
из долгового, а через пять-шесть дней и душу Богу отдал.